Во время войны и такое было

Мирон Паркаев ушёл на фронт ранней осенью 42-го. Почему в сорок первом?.. Потому что он был тракторным бригадиром, а у таких была твёрдая бронь. Стране надо было не только воевать, но и пахать, сеять хлеб и убирать урожай. А вот его брат Семён понюхал порох с первого дня, второго - Филиппа - в армию не взяли из-за крайне плохого зрения.

Прошёл 41-ый, половина 42-го. С фронта шли тревожные сводки. После зимней победы под Москвой то ли опять у военачальников появилось настроение «шапками закидать», то ли немцы оказались сильнее, чем ожидали наши полководцы, но враг снова стал теснить и громить наши войска почти на всех фронтах.

На селе только что собрали урожай. Пришлось работать, как теперь говорят, за себя и за того парня… и даже за двоих, троих.

22 июля 1942 года Мирона вызвал в правление председатель сельсовета Герасим Вахнов.

- Есть у меня для тебя новость…

- Какая ещё новость?

Мирону было не до новостей, тем более касающихся только лично его.

«Может, с Семёном что? - подумал всё же Мирон. - Так эта новость, прежде всего, для Арины, а уж потом для меня…»

Герасим проникновенно смотрел на бригадира и загадочно молчал. Мирон явно чувствовал какой-то подвох.

- Говори, мне тут недосуг топтаться…

- Вот… смотри…

«Повестка, - сразу узнал Мирон известный на всю страну бланк. - Вот и мне пора настала…»

Герасим протяжно молчит, явно изучая реакцию тракторного бригадира. А Мирон сразу понял, откуда что взялось. Неделю назад он крупно повздорил с председателем. Тот давно преследовал дочь Петра-Турсука - Аню, которая нежданно-негаданно превратилась в красавицу на всю деревню. Сам Пётр уже давно воевал неизвестно где. Письма от него, как и от всех деревенских, приходили редко, да и не писал никто, где и как он воюет…

В тот раз бригадир приехал на таратайке из полевого стана на машинный двор. Вышел из строя регулятор оборотов на одном из тракторов в его бригаде. Необходимый комплект запчастей Мирон всегда имел в своём чуланчике. Но там хранились только те запчасти, вероятность поломки которых была самой предсказуемой. Регулятор оборотов к этому списку не относился.

При машинном дворе была небольшая кухня, в которой питались механизаторы. В ней и копошились с утра до вечера тётка Мария и девушка Аня в кухонных заботах.

Доступ в свой склад был только у бригадира. Ему не надо было искать какого-нибудь ответственного завскладом или кладовщика. Он быстрым шагом возник у небольшой стальной дверцы.

Мирон вдруг увидел сквозь полумрак внутри складской постройки знакомую фигурку.

- Чего это ты здесь?

- Дядя Мирон, это ты?..

«Дяде Мирону» скоро стукнет только двадцать восемь, но все в деревне его называют именно так. Это из-за его серьёзности, а большей частью из-за должности, которая чуть ли не вровень с председателем колхоза.

- Житья совсем нет, - плачется Аня. - Одолевает этот Герасим из сельсовета - проходу не даёт. Сейчас вот опять приехал, поэтому я здесь спряталась…

Бригадир и без того не жаловал этого бабника, который пролез на эту должность при содействии какого-то деятеля из района.

- Пойдём! - решительно потянул за собой девушку бригадир. - Я ему сейчас объясню сводку с фронтов и международное положение…

Драки не случилось только потому, что Герасим, завидев Мирона, успел добежать до своей коляски и подался прочь. Он правильно понял намерение бригадира, который безо всяких намёков крикнул ему вслед:

- Ещё раз увижу или услышу что-нибудь подобное - убью!..

…И вот вызов в кабинет, и в руках у председателя повестка.

- Но мы можем договориться, - вдруг сощурился председатель. - Ты понимаешь, о чём я…

- Нет, - твёрдо ответил Мирон, который и впрямь воспринимал повестку, как нечто ясное и необратимое.

- Если ты меньше будешь глядеть по сторонам, прислушиваться ко всякой болтовне, то мы можем договориться, - повторил Герасим.

Мирон продолжал тяжело соображать.

«Чего это он?.. Разве в его власти отправлять на фронт или не отправлять?.. Чего он темнит?..»

- Глянь-ка сюда, - вытянул опять повестку из-под тетради Герасим. - Видишь - в графе «фамилия» пусто. Я могу туда вписать любую, в том числе и твою… а могу и…

- Понятно, - медленно отодвинулся от стола Мирон. - Значит, я на фронт, а ты девчонку охмурять… если соглашусь с тобой, то опять то же самое…

- Не забывай, что у тебя трое сыновей, - резко перебил его Герасим. - Им ещё расти и расти…

- Ах ты, гадёныш!.. Ты ещё моими детьми спекулируешь!..

Будь под рукой у Герасима его коляска, он точно бы повторил свой приём, которым воспользовался на машинном дворе. Но на сей раз он резво скрылся в соседней комнатке, которая была чем-то вроде архива.

- Ты, председатель, а ну иди сюда! - чуть погодя созрело решение у Мирона. - Иди, не трону…

Герасим с опаской вернулся за свой стол.

- Доставай повестку!

Герасим также робко снова вытащил повестку из-под тетради.

- Пиши! - рявкнул Мирон.

- Что писать? - проблеял Герасим.

- Фамилию мою… или забыл со страха…

- Да ведь бронь у тебя, и срок ещё не вышел…

- Федьке дела сдам, он справится.

Но Герасим снова спрятал бланк поглубже в один из ящиков стола.

Бригадир понял, что Герасим блефовал с повесткой. Никто не мог ему дать право отправить на фронт тракторного бригадира, на плечах которого лежало машинное обеспечение чуть ли не половины хозяйств района. Но Мирон также знал, что рано или поздно воевать ему придётся.

- Давай бумагу! - снова резко бросил Мирон.

«Прошу призвать меня в действующую армию добровольно…»

- И чтобы сегодня же отвёз эту бумагу в военкомат и привёз ответ… а я…

Но бригадир не стал говорить о своих намерениях. Когда на следующий день Герасим сообщил ему, что его заявление принято и передал ему с рук на руки уже другую повестку, Мирон поехал в районный отдел НКВД. Здесь он вполне доходчиво объяснил, а потом изложил и на бумаге свой разговор в кабинете председателя.

Трёх дней вполне хватило, чтобы ввести в курс дела молодого парня Фёдора, которого не призвали по болезни. Тот издавна был в неофициальных помощниках тракторного бригадира.

Мирон простился с женой, детьми, младший из которых был ещё грудным, а старшему всего-то пятый год. А за сутки до этого Герасима арестовали, когда он пытался «сторговать» у очередного «призывника» бычка за отсрочку от повестки с призывом.

Как оказалось, «торговля» повестками давно стала его доходным промыслом. Тем более, что этим «заправлял» тот самый деятель из райсовета.

…А Мирону предстояло воевать в Третьей ударной армии 2-го Белорусского фронта в 951-ом отдельном прорывочном артиллерийском полку, в составе которого он дошёл до Берлина. Именно воины 3-ей ударной водрузили Знамя Победы над Рейхстагом.

Фото из военного билета.