Четыре слова маленькой больной девочки вернули силы врачу в тяжёлую ночь

Я закончила свою девятую операцию в тот день и, наконец, вышла из операционной после полуночи.

Просто ещё один типичный день хирурга отделения интенсивной терапии одной из центральных детских больниц страны.

Но у меня всё ещё оставались незаконченные дела на этот день. Были истории болезней, послеоперационные пациенты, и новые пациенты, которые готовятся к завтрашнему дню.

— Нет, — поправила я себя, мельком увидев часы, — Это будет не завтра. Уже сегодня. Боже мой, это никогда не закончится .

Стресс становился невыносимым. Я остановилась в коридоре больницы и устало опёрлась на стену.

Если мне повезет, к тому времени, когда я всё сделаю, у меня останется всего несколько минут, чтобы доехать до дома и принять душ, прежде чем развернуться и снова начать собираться на работу в 5 часов утра.

Можно просто остаться в комнате отдыха персонала больницы и принять душ здесь же.

— Черт, — я пытаюсь уговорить себя, — может быть мне повезёт, и я смогу полчасика вздремнуть — если мой пейджер перестанет взрываться.

Но эта последняя попытка сохранить моё равновесие вдруг взорвала грозовое облако.

— Я просто хочу домой, — захныкала я себе под нос. — Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня домой.

В пустом холле детского онкологического центра я сдалась, не в силах преодолеть истощение и стресс, тяжело опустилась на мраморный пол и заплакала.

Это было худшее состояние организма, высшая степень измотанности и изнеможения, которые я оплакивала в себе, когда я вдруг услышала их.

Два голоса, тихо болтающие в коридоре, чтобы не разбудить спящих в палатах пациентов. Тихие шаги ножек в тапочках.

Они завернули за угол и я увидела их, все ещё не замечающих меня, глубоко погруженных в свой разговор.

Я увидела девочку лет семи или восьми, со всеми душераздирающими стигмами лейкемии — от синих мешков под глазами до редких пучков волос, кое-где ещё оставшихся на голове.
И рядом молодая рыжая медсестра с успокаивающей, нежной улыбкой.

Я вскочила на ноги, пока они не заметили меня. Я поспешно провела рукавом по глазам, пытаясь скрыть непрофессиональные следы моих слёз.

Все, что мне действительно удалось сделать — это размазать тушь и сопли на моём лице. Я подошла к ним, и, чтобы оправдать своё присутствие здесь, с дрожью в голосе спросила:

— Извините, я нигде не могу найти кабинет 427, кажется я заблудилась. Можете подсказать, как мне туда пройти?

Прежде, чем медсестра успела открыть рот, эта маленькая девочка с кровоточащими деснами, желтушными глазами и внутривенным катетером для химиотерапии, выступавшим из ее груди, посмотрела на меня и хихикнула.

Одной лишь фразой она вдруг заменила темноту моей драмы проблеском настоящей реальности. Четыре коротких слова, озорной взгляд и наполовину зубастая детская улыбка:

— Вы, наверное, новичок здесь?

Моё восприятие жизни перевернулось в одну секунду.

источник